В 1814 году на Венском конгрессе, определявшим европейские границы после победы над Наполеоном, было решено создать на польских территориях, вошедших в состав Российской империи («на вечные времена»), Царство Польское, монархом которой был бы русский царь.

В Царстве Польском была своя армия, укомплектованная из ветеранов польских легионов наполеоновских войск, свой суд и польский судебный кодекс, своя денежная система, своя система мер и весов.

Александр I, весьма сочувственно относившийся к полякам, решил сделать Царство Польское «опытной площадкой» для практической отработки своих «конституционных мечтаний», которые затем должны были быть, по его мнению, перенесены в целом на Россию. Он дал Польше самую передовую, самую либеральную для того времени конституцию — подданным «польской» короны даровалась свобода вероисповедания, свобода печати без предварительной цензуры, независимый от администрации суд. Польский язык объявлялся государственным языком администрации, судов и армии, гарантировалось, что все должности в Царстве Польском будут замещаться только поляками. Все законы должен был принимать только Сейм (парламент), который каждые шесть лет избирали те, кто платил налоги. Каждый новый король (русский царь) обязан был давать клятву сохранения конституции.

Во множестве открывались школы и гимназии, начали работать высшие школы — военная, политехническая, лесная, горная, институт народных учителей, был учрежден Варшавский университет.

Но довольно скоро поляки могли убедиться в том, что свободы, которые им были «дарованы» российским императором, имеют свою границу — и этой границей является желание самого императора.

Сейм отверг внесенное императором\королем предложение ликвидировать суд присяжных (введенный Наполеоном) и принцип «никто не может быть арестован без решения суда». На это Александр заявил, что поляки сами мешают восстановлению своей родины, предостерег от увлечения либерализмом пригрозил отменить конституцию. В нарушение конституции была введена предварительная цензура печати. Когда один из городов избрал своим депутатом в Сейм оппозиционного деятеля, выборы там были признаны недействительными, а когда город и на повторных выборах проголосовал точно так же, и депутат поехал на Сейм, то его просто арестовали на варшавской заставе, а город и вовсе лишили права посылать своего депутата в парламент…

Впрочем, у соотечественников в Пруссии и Австрии не было и таких свобод, так что «русские» поляки до поры до времени мирились с ролью послушных исполнителей в императорском спектакле. Система образования на польском языке продолжала работать, толковые управители финансов и экономики сумели вывести страну из глубокого кризиса, чиновники и военные стали вовремя получать жалование, численность населения росла.

«Либеральные танцы» с российским самодержавием закончились с воцарением Николая I. Сейм определил весьма мягкие наказания польским офицерам, имевшим контакты с декабристами, почти единогласно отверг предложение императора отменить нецерковный, гражданский брак, подавал прошения о возврате к конституционной гласности заседаний Сейма, о послаблении в цензурных ограничениях. Все это немало раздражало Николая Павловича.

В 1830 году Николай, срочно собрав свою Гвардию, воскликнул: «В Париже опять революция. Седлайте коней, господа!» — и активно начал готовить поход в Западную Европу. Но интервенция не состоялась, императору пришлось срочно разбираться с влиянием французской революции в собственной империи — она разбудила Царство Польское…

Заговор зрел уже несколько лет. Движение охватило, за исключением крестьян, практически все слои польского общества — армейских офицеров, шляхту, ремесленные цехи, студенчество. А осенью на сторону восстания перешло и несколько видных генералов. Спичкой, поджегшей весь этот горючий материал, был манифест Николая, из которого поляки узнали, что их армия должна быть авангардом «западного» похода российской армии.

Начавшись в Варшаве (ноябрь 1830 года), восстание тут же охватило всю «русскую» Польшу. Наместник Константин Павлович, брат императора, едва спасся и вывел из Царства Польского все русские войска. Переговоры с Николаем в Петербурге ни к чему не привели, Сейм лишил императора польской короны — конфликт должен был решиться силой оружия. А здесь безусловный перевес был на стороне России.

Военные действия с жестокими войсковыми столкновениями с переменным успехом велись почти год. Военное преимущество Империи решило исход войны — Варшава была взята, польские войска ушли за прусскую и австрийскую границы, где были разоружены. Тысячи польских семей покинули родину и рассеялись по всей Европе, взращивая там семена ненависти к России — благодаря этим многочисленным эмигрантам антироссийские настроения стали господствующими в европейском общественном сознании.

После восстания и расправы с его участниками Николай I упразднил конституцию Царства Польского, ликвидировал Сейм и отдельную польскую армию. Оно было объявлено неотъемлемой частью Российской империи — на нее распространилась российская денежная система, система мер и весов, былое деление территории на воеводства было заменено, на общероссийский манер, губерниями. Варшавский университет и вообще все высшие школы закрылись. Стратегически был взят курс на полное поглощение Польши Россией.

Николай I сумел так эффективно «приморозить» свою империю, что за время его царствования никаких проявлений общественной активности по каким бы то ни было поводам не наблюдалось ни в Царстве Польском, ни в целом по России. Однако, в стараниях обеспечить во вверенном ему «хозяйстве» порядок и стабильность, император упустил момент, когда бурлящие парламентские государства Европы совершили у себя промышленные революции. Итогом стало поражение в Крымской войне, изменение режима и возврат к попыткам провести в империи давно назревшие либеральные реформы — для того, чтобы и Россия смогла встать на тот путь, который так эффектно проявился в сражениях под Севастополем.

«Оттаявшее» российское общество породило движения, прежде на Руси невиданные, и надежды, о которых уже и не мечталось. Не минули эти надежды и Царство Польское.

На родину из сибирских ссылок вернулись тысячи поляков — ветеранов восстания 1830 года. Здесь они нашли уже бурлящее общество, настроенное крайне националистически и антирусски. И, хотя Царству Польскому вернули автономию, либеральные наместники, присылаемые в Варшаву из Петербурга, справиться с накаляющейся с каждым месяцем ситуацией были не в состоянии.

Последним толчком к восстанию стала попытка удалить из Польши самый «взрывной» ее элемент — радикальную часть городской молодежи. После того, как было опубликовано распоряжение о забривании в солдаты 12 тысяч молодых поляков «по особым спискам» (подозреваемых в участии в патриотических организациях), уклонившиеся от этого рекрутского набора ушли из столицы и составили первые партизанские отряды. Началось открытое восстание, длившееся 16 месяцев.

Регулярной армии, управляемой из единого центра, у поляков не было — борьба с русскими войсками велась силами отдельных партизанских отрядов. Одновременно партизаны-католики расправлялись с теми, кто отказывался поддерживать восстание — их жертвами стали до тысячи человек (в основном, православные). В стычках с партизанами погибло более тысячи солдат и офицеров императорской армии. По официальным данным, поляки потеряли более 30 тысяч человек.

Общий перевес остался, разумеется, на стороне русских войск — в феврале 1864 года был рассеян последний крупный отряд польских партизан.

Во время подавления польского восстания в России вспыхнула настоящая «имперская» истерика. В адрес царя сыпались бесчисленные послания – от дворянских собраний и городских дум, от Московского и Харьковского университетов, от сибирских купцов, от крестьян и старообрядцев. Известный славянофил писал в дневнике: «Ай да Муравьев [генерал-губернатор Польши, оставшийся в истории как «Муравьев-вешатель»]! Ай да хват! Расстреливает и вешает. Вешает и расстреливает. Дай бог ему здоровья!» Редактор популярной газеты: «История поставила между двумя этими народами [польским и русским] роковой вопрос о жизни и смерти. Эти государства не просто соперники, но враги, которые НЕ МОГУТ ЖИТЬ ВМЕСТЕ ДРУГ С ДРУГОМ, враги до конца». Из дневника цензора, человека весьма умеренных взглядов: «Если уж на то пошло, Россия нужнее для человечества, чем Польша».

После восстания полякам пришлось расстаться даже со своим родным языком — в школах, в судах, в административной переписке все в Царстве Польском обязаны были перейти на русский язык. Переходить на польский запрещено было даже в частных разговорах в общественных местах. Печатание книг на польском языке (кроме религиозной, католической литературы) было прекращено. На Царство Польское распространили общероссийскую судебную систему (за одним важным исключением — здесь не ввели судов присяжных). Само название «Царство Польское» стало все чаще заменяться на «Привисленские губернии», а потом Николай II отдал распоряжение употреблять его лишь в самых крайних случаях.

Такие же меры были предприняты и по отношению к населению бывшего Великого княжества. Здешний русский губернатор заявил: «Что не доделал русский штык — доделает русский чиновник, русская школа и русский поп». Запрет на печатные издания на литовском языке породил здесь даже особую профессию книгонош, которые во множестве контрабандой переправляли через границу литовские книги и буквари, продолжавшие печататься на территориях, отошедших к Пруссии.

Впрочем, одна из мер, привязывавших польские территории к России, сказалась на Царстве Польском благотворно. На границах края была ликвидирована таможня и товары получили возможность перемещаться в обе стороны беспошлинно. Благодаря этому экономический рост пошел бурно, здесь раньше, чем в других областях, произошла промышленная революция, и Царство Польское быстро стала самой промышленно развитой территорией Российской империи.

Вооруженных восстаний, ввиду их бесперспективности, в Польше больше не было, но зато стали расти и укрепляться общественные организации, противостоявшие нарастающей русификации, и политические партии, ждавшие только благоприятных внешних условий для получения страной независимости.